Теория происхождения и эволюции «гопников»

В последнее время в связи с обсуждением антилиберальной темы была поднята тема о «гопниках» и их роли в современном обществе. В некоторых статьях эта молодежная группа всячески демонизировалась и обвинялась во всех грехах, вплоть до разрушения различных скульптур в спальных районах Москвы.  В то же время в текстах многих авторов явно было видно плохое знание материала и ангажированность в связи с принадлежностью (в прошлом или настоящем) к другим молодежным течениям.

Таким образом, сам феномен такой молодежной субкультуры как «гопники» оказался вне обсуждения, а ведь он не только имеет свои достаточно точные характеристики, но еще и относится к конкретному историческому периоду нашего недавнего прошлого. Вообще следует сказать, что попыток изучения данного вопроса нет, даже известное название «гопники» является оскорбительной кличкой, данной противниками этой молодежной группе, которую они, следует заметить, никогда не рискнули бы высказать в открытую хотя бы одному из представителей данной субкультуры.

Интересно, что даже эта кличка является иноязычным заимствованием: такое название имели молодежные банды, существовавшие в начале действия «Сухого закона» в США и помогавшие бутлегерам транспортировать контрабандным путем спиртное (такая банда изображена в х/ф «Однажды в Америке»). Хотелось бы, пользуясь определенным знанием вопроса изнутри внести некоторую ясность в обсуждение проблемы «гопников».

Проблема связи молодежной субкультуры с криминалитетом возникла в России далеко не в 80-е и даже не в послевоенные годы. Связь молодежи с криминальными кругами существовала еще во времена исторической России, когда в Санкт-Петербурге действовали молодежные банды «хулиганов», это было последствиями разрыва связей традиционного общества в условиях города. Дореволюционное общество в своей массе отрицательно относилось к полиции и системе наказания - тут играло свою роль и традиционное русское стремление к правде, зачастую противоречащее прописанным в законодательстве нормам, и революционный нигилизм интеллигенции, и традиционная жалостливость к закованным в кандалы арестантам (для всех классов). 

Два последовавших переворота, полное уничтожение системы правопорядка, сознательные действия по развалу существовавших в стране устоев и гражданская война привели к полному краху всех казавшихся незыблемыми традиций и массовому развитию криминального элемента. Его представители не просто получили полную возможность для ведения своей криминальной деятельности на всей территории страны, но и получили возможность проявиться в роли представителей власти и правоохранительных органов, а зачастую и просто руководителей новых государственных образований.

Примерам этого нет числа: тут и Махно - уголовник, ставший руководителем бандитской республики, тут и руководитель ЧК Вацетис и бывший сотрудник ЧК  Л. Пантелеев («сыщиков гроза»), а отдельные отряды «красных», вроде матросов, просто были пропитаны криминальным элементом насквозь.

После окончания гражданской войны и укрепления советского режима власти зачастую продолжали сквозь пальцы наблюдать за активностью «классово близких» криминальных элементов (ведь грабят «недобитых буржуев» и нэпманов), направленной против собственности граждан, да и сама слабость советской милиции и ее криминально-розыскного аппарата не способствовала успехам в борьбе с криминалом на протяжении всех 20-х годов.

Однако в начале 30-х годов в ряды криминала влились многие тысячи деклассированных в результате коллективизации, а также в связи с массовым обнищанием населения и исчезновением «богатых индивидумов». Преступники обратили свой взгляд на «социалистическую» собственность. Государство ответило активизацией борьбы с преступностью и массовыми арестами и расстрелами уголовников, что частично сняло остроту проблемы; именно к этому времени  можно отнести создание своей особой морали и кодекса правил - «понятий» среди уголовников, которыми они должны были руководствоваться в своей жизни.

После войны традиционная структура общества и преимущественно крестьянский характер населения страны окончательно ушел в прошлое, и массы молодежи оказались открыты различным субкультурным влияниям (особенно после уничтожения сталинской системы образования, скопированной с Российской империи). И одним из самых массовых из этих влияний стало криминальное, что привело к появлению таких явлений как «шпана» и «хулиганы» (в определенной мере идеологические предшественники «гопников»), однако в условиях СССР криминал не смог возглавить движение и, со временем, эта волна сошла на нет и в своей массе превратилась в законопослушных «строителей социалистического общества».

В 70-е годы появились молодежные банды, и вся территория большинства крупных городов (да и малых тоже) со временем превратилась в «поле боя» между их участниками. Группировки возникали не только в рамках отдельных районов, но и в рамках микрорайонов и улиц. Иногда одного появления в другом районе было достаточно, чтобы получить физические травмы со стороны местных. Факты избиений вызывали ответную реакцию и массированные «рейды» сторонников потерпевших по территории оппонентов в поисках врагов. Я до сих пор помню, как по нашему району двигалась толпа человек в 150, пышущая жаждой возмездия, и вся местная молодежь старше 13 лет в одночасье исчезла с улиц.

Некоторые из городов просто стали ареной военных действий, как например, Дзержинск (Нижегородская область), в котором единственным действовавшим правилом, при котором нельзя было совершить нападение, была прогулка с девушкой (держа ее за руку или под ручку), но и его постоянно нарушали, растаскивая пары в разные стороны. Жестокость зачастую совмещалась с «гоп - стопом» (бессмертное «пацан, дай 10 копеек», если кто помнит), но все-таки прямое влияние криминала на эти группировки было небольшим и не касалось их широких слоев.

В конце 80-х в период развала СССР ситуация стала особенно сложной, и уровень нападений с целью избиения и ограбления сильно вырос - улицы нашего района патрулировали тогда вооруженные омоновцы (в том числе и пулеметами) в экипажах ППС и пешие патрули из курсантов милиции по 5-10 человек.

К середине 80-х в «столицах» РСФСР появились т.н. «неформальные» молодежные группировки: «металлисты», «панки», «рокеры» и многие другие. Их внешний вид, жизненные принципы бросали вызов не только «советскому образу жизни», но зачастую и нормальной житейской логике.  Официальные органы советской власти и милиция активно боролись с распространением влияния этих группировок, опасаясь их «тлетворного влияния» на молодежь.  Одновременно в Подмосковье возникло другое молодежное течение - «любера», в основном состоявшее из спортсменов. Основной их деятельностью стали нападения на «неформалов», основной внешней особенностью были спортивные костюмы и тренировочные брюки, идеологической основой была позиция - «бить тех, кто не выглядит, так как мы». Со временем из группировок «люберов» вышли все самые известные подмосковные ОПГ.

Эти три составляющие - криминал, молодежные банды и «любера», стали основой для появления молодежной субкультуры, сейчас зачастую называемой «гопниками». Большую роль в этом также сыграла фактическая смерть советской системы работы с молодежью (хотя те, кто был в обычных «пионерских концлагерях» в конце 80-х, могут сказать о более ранней ее смерти) и постоянное шельмование понятий патриотизма и Родины в «демократических» СМИ того времени.

Как таковое «гопничество» началось с появления и внедрения в молодежную среду «понятий», комплекса вопросов и ответов, при помощи которых можно было определить, кто может считаться «своим», а кто «нет». «Понятия» появились и стали нормой в течение очень небольшого времени - буквально 3-4 недели, автор на момент первого ознакомления с фактом существования «понятий» находился в больнице на лечении, а после выхода из нее они уже стали общеупотребительными. Одновременно появилось такое самоназвание для участников субкультуры как «парень», заменившее ранее общеупотребительное «пацан», которое стало синонимом детей - «пацаны в песочнице сидят». Первоначально «понятий» было немного, потом в массах стали появляться все новые и новые и, наконец, дошло до того, что появились «шуточные понятия» вроде - «А ты парень с гитарой или без?».

Кто был инициатором внедрения «понятий» - непонятно, возможно даже органы правопорядка, уставшие от постоянного роста уличной преступности среди молодежи, но проводником ее в молодежной среде стали криминальные структуры. Косвенно в пользу идеи о роли милиции может говорить факт, что изначально основная агрессия «гопников» была направлена против «неформалов».

Однако «понятия» быстро дали эффект, количество бессмысленных драк и нападений уменьшилось - теперь при столкновении стороны первоначально проверяли себя на предмет соответствия комплексу правил, и при условии соответствия ему осуществить физическую атаку стало невозможно без последствий. Если стороны оказывались равными друг другу «парнями», то следовало «забить стрелки», куда обе стороны могли привести всех своих людей для последующих «разборок». Если нападавшие, имея численное превосходство, игнорировали равный им статус противника или вообще не спрашивали его о нем, то автоматически они становились изгоями, и «понятия» на них и их действия не распространялись, и «подпрягаться» за них было нельзя. «Неформалы» же изначально рассматривались как изгои, и в их отношении совершались постоянные физические атаки, зачастую включавшие в себя дикие вещи вроде стрижки волос «под горшок» в прямом и переносном смысле.

Потом «понятия» превратились из комплекса вопросов и ответов в некий кодекс поведения и принцип организации жизни, а главным способом идентификации «парней» стала стиль одежды и прическа. Мы носили кожаные куртки (сначала короткие, потом «парняцкие» длинные), спортивные костюмы и широкие штаны (слаксы и спортивные брюки), меховые шапки, коротко стриглись и искренне считали себя единственно возможным способом существования нормальных молодых мужчин, а остальных считали ниже себя: «менты» - мелкий рогатый скот, «неформалы» - это гомосексуалисты, «мужики работают на заводе». Вообще самым коротким определением «гопника» может стать характеристика - «не неформал».

Тогда же появился и термин «Движение», как самоназвание субкультуры, в первой половине 90-х к нему причисляли себя не только жители рабочих районов, но и молодежь центра. Однако будет ошибкой считать, что главной целью «гопников» была криминализация (по крайней мере, в первые годы), скорее можно сказать, что это была реакция на слом привычного мира и способ самозащиты. Криминальные структуры стали важным ориентиром для молодежи только из-за того, что в условиях всеобщего развала в начале именно бандиты оказались единственной дееспособной структурой, которая могла принимать какие-либо решения и нести ответственность за них.

Идеологию «Движения» можно было бы вкратце охарактеризовать так:

• неприязнь и недоверие к органам государственной власти и правопорядка,
• категорическое неприятие любых проявлений «неформальности»,
• общее убеждение, что надо «быть как все»,
• общее стремление к неким альтернативным законодательству принципам организации жизни, основанным на «справедливости»,
• уверенность в том, что в криминальной среде отношения базируются на более честной и понятной основе, чем в государственном законодательстве,
• отрицательное отношение к приезжим других национальностей, общая нелюбовь к загранице.

Можно отметить, что например известный герой культового фильма «Брат» Данила Багров был по своим жизненным принципам и поведению типичным «гопником»: его не пугал криминал, он имел свою особую и отличную от традиционной систему ценностей с четкими критериями «добра» и «зла», уровень его потребностей и интеллекта находился на достаточно среднем уровне, он испытывал неприязнь к кавказским приезжим и загранице.

Внутри сообщества культивировался принцип доверительности, честности и «братства», именно из него происходят известные публичные объятия и лобзания при встрече старых друзей. Кодекс «понятий» диктовал стиль поведения в коллективе равных, так например принцип «западла» табуировал многие действия: например, считалось «западлом» выйти с женщиной одетой в красное, вне зависимости от того, кто это был. Кстати общеупотребительное в прессе тех времен определение «бык» для всех рядовых членов ОПГ и околокриминальных структур (в т.ч. и «гопников») являлось крайним оскорблением и обозначало человека «без понятий», за него по «понятиям» сразу следовало бить в лицо.

Но уже где-то с 1994 года эта тема пошла на спад. Сначала вновь в широкой массе «парней» появились джинсы (ранее их табуировали - «джинсы носят только гомики»), потом резко спал пафос «крестового похода» против «неформалов» и с ними снова стали общаться, потом исчезли длинные куртки и норковые шапки и, наконец, снова появилось самоназвание «пацаны» (««парни» в милиции служат»).  Движение как таковое исчезло, распавшись на обычную молодежную субкультуру, криминальный элемент и просто деклассированных и наркоманов. Причинами этого стало, прежде всего, банальное взросление большинства участников и необходимость самим искать себе средства для пропитания (тут уже надо работать, не до дурацких «принципов», а для профессионального криминала нужны особенные черты характера) и рост наркомании в стране (многие просто «скололись» и поддерживать доверительные отношения внутри формально «своих» стало невозможно). Таким образом, можно сказать, что движение, названное его противниками «гопниками», в своей массе исчезло где-то в начале этого века и ныне не функционирует.

При всех своих отрицательных чертах «Движение» все же носило во многом положительный эффект, предотвратив полную деградацию молодежи, фактически брошенной на произвол судьбы государством и старшими поколениями. Нельзя было ожидать, что, имея давние традиции взаимодействия с криминальными кругами и будучи прямыми потомками «рабоче-крестьян», лишенных советской властью всякой нормальной исторической памяти, молодежь сама сможет создать какую-либо самостоятельную субкультуру. Ее принципы легли в основу психологии простых людей «поколения 90х», придав ему как положительные черты вроде стремления к опоре на собственные силы, способность выживать в жестком мужском коллективе, подсознательный патриотизм и убежденность, что «наше оно все-таки лучше», так и отрицательные вроде неразборчивости в средствах и игнорирование законодательства. Но, выбирая между современными сопливыми эмобойчегами, мутными готами, а также другой подобной публикой и «гопниками», я думаю, что, положа руку на сердце, даже противники признают тот факт, что последние в разы лучше первых.

Те же элементы, которых сейчас зачастую именуют «гопниками», таковыми на деле не являются и представляют собой различный деклассированный элемент, принадлежащий к разным молодежным субкультурам. Ни одному настоящему «гопнику» никогда бы не пришла в голову идея сознательно сломать несколько ледяных скульптур, в этом для него нет никакого смысла и «западло», а вот, например, панкам или им подобным такая акция - это лишний повод «самовыразиться»...